«Мы покажем вам Известный Космос» - гласил рекламный постер. Фирма «Палантир» действительно выполняла своё обещание. Она действительно показывала Известный Космос, во всяком случае, промышленно развитые колонии, да, наверняка, и Землю тоже. Но показывала в очень своеобразном ракурсе.
В основном, Николай видел на экране ряды полок. Полки, заставленные коробками, банками, флаконами, пакетами, тюбиками, футлярами... Надписи и рисунки на упаковках разобрать было невозможно: изображение было низкого разрешения, 320 на 200 или, в крайнем случае, 640 на 480, да и камеры, обычно, были плохо настроены. Видеопоток шёл сильно упакованный, обычно черно-белый, а если и попадалась иногда цветная картинка, то цвета были очень тусклыми, то ли в результате упаковки, то ли камеры такие. На экран проецировались изображения от девяти камер, расположенных в разных магазинах, обычно даже на разных планетах. Через нерегулярные интервалы видеопотоки заменяли — чтобы у наблюдателя глаз не замыливался.
Между полок ходили люди. Иногда их было много, но, чаще всего, владельцы магазинов переключали камеры видеонаблюдения на «Палантир» по ночам или, может быть, в какое-то другое время, когда народу было мало. По изображениям обычно невозможно было даже понять, какое время суток на улице. Лишь иногда между верхним краем полки и границей поля видимости можно было заметить окно или витрину, а за окном — чаще всего, полоску асфальта, по которой время от времени проходят чьи-то ноги. Однако по одежде можно было угадывать, какое на улице время года.
Люди были более понятны и более интересны, чем коробки на полках — но, впрочем, ненамного. Низкое разрешение картинки не позволяло разглядеть черты лица, а малое число кадров в секунду даже не позволяло нормально воспринимать движения. Что это за существо — молодая девушка или анорексичная бабка возрастом за полсотни полденских лет? Тело скрыто шарообразной курткой, из-под которой торчат тонкие ноги в обтягивающих штанах, лицо спряталось за опушкой откинутого капюшона, да она почти и не поворачивалась лицом к камере, волосы под шапкой...
Кроме магазинов, показывали и другие места. Банкоматы, куски тротуара (Николаю обычно не удавалось понять, чем именно примечателен именно этот кусок тротуара), парковки с автомобилями, стойки для велосипедов, иногда попадались и удивительные места, например, стоянка летательных аппаратов. Самолётики выглядели маленькими и хрупкими, как детские авиамодели из реек и плёнки. Во время стоянки им складывали крылья и они становились похожи на рисунки земных стрекоз в детских книжках. Когда пилот выходил из самолёта, он пристегивал его тремя расчалками к вмонтированным в площадку карабинам — зачем? Чтобы не унесло ветром? Или чтобы не украли? Судя по тому, как вели себя владельцы самолётов, это больше походило на парковку перед магазином, чем на аэродром: люди выходили, пристёгивали самолёт, исчезали минут на десять, иногда чуть больше, появлялись с нагруженной пакетами тележкой, сгружали содержимое в самолёт, дёргали за ручку тележки — она сама уезжала...
Тем, кто отработал без замечаний два месяца, доверяли более сложную работу — пахать. За пахоту платили больше денег и картинка там была гораздо более качественная, но пахать приходилось в буквальном смысле этого слова. В какой-то колонии — Николай даже слышал её название, но не запомнил — фермеры (вроде бы, чтобы не загрязнять поле выхлопом дизельных двигателей) пахали не на тракторах, а на лошадях. Выглядело это так: пары впряженных в культиваторы лошадей брели по полю. На культиваторе стояла какая-то автоматическая (или, может, дистанционная) система управления. Во всяком случае, когда упряжка поворачивала, видно было, как установленная на раме культиватора коробка шевелит длинными рычагами и тянет лошадей за вожжи. Так или иначе, наблюдателей «Палантира» к управлению этими коробками не допускали. Работа «Палантира» состояла в наблюдении сверху. На высоте полусотни метров над полем висел беспилотный летательный аппарат. Когда упряжка замедляла ход или каким-то иным способом демонстрировала непослушание, наблюдатель должен был выбрать курсором мыши забастовавшую лошадь и нажать на кнопку. Работникам «Палантира» говорили, что запускаемый беспилотником снаряд по кинетической энергии в момент столкновения ненамного мощнее детского пистолета с присосками, но дымовой след за собой он оставлял довольно-таки впечатляющий, не хуже, чем ракета воздух-земля.
У Николая было замечание, поэтому его пахать пока что не допускали. Замечание было за то, что он не поднял тревогу при появлении похитителя. Похититель не был человеком. Он был небольшой — Николай сначала принял его за некрупную собаку — коротконогий, пушистый, с длинным и тоже пушистым хвостом, полосатым, как палка регулировщика. Он выбрался из-под стеллажа, оглянулся и вперевалку пошёл вдоль полок, что-то высматривая. Потом он встал на задние лапы, потянулся и одной лапой вытащил с полки коробку. Разглядеть его лапы не позволяло разрешение камеры, но, судя по тому, как он манипулировал коробкой, он должен был иметь цепкие пальцы. Зверь поставил коробку перед собой на пол, быстрыми, суетливыми, но точными движениями передних лап разорвал крышку, достал что-то изнутри и тут же отправил в рот. Это было так смешно и удивительно, что Николай даже забыл про кнопку тревоги. Впрочем, долго пировать зверь всё равно не смог — в проходе между полками возникла тётка со шваброй. К зверю она подойти боялась, замахивалась на него шваброй издалека. Зверь оглянулся, прижал коробку к груди и, не очень-то торопясь, заковылял на трёх лапах к тому стеллажу, из-под которого вылез. Там он сначала попытался пролезть вместе с коробкой, но у него это не получилось. Он оглянулся на тётку, положил коробку на пол и затолкал её под стеллаж, а потом полез сам. Когда зверь исчез из поля видимости, тётка осмелела, подбежала к стеллажу и начала тыкать под него шваброй, но как раз на этом месте видеопоток прекратился и на его месте возникла надпись большими буквами: «На вас поступила жалоба». На первый раз Николая штрафовать не стали, но замечание в карточку записали.
Штрафовали работников не то, чтобы совсем уж безжалостно — по договору, сумма штрафов не могла превышать десяти процентов зарплаты — но довольно часто. Так, однажды, Васька, закончив смену, проходил мимо экрана кого-то из «пахарей» и спел известное трёхстишие про лошадь, которая пошла поперёк борозды. Его тут же оштрафовали на пятьдесят космоцентов.
Платили Николаю неплохо. В неделю выходило восемнадцать миллионов полденских рублей и шесть космодолларов. Наличных долларов не выдавали, они зачислялись на именной счёт. Отоваривать доллары можно было в магазине при представительстве. Теоретически, их можно было тратить и на покупки по Интернету. Николай нашёл какой-то интернет-магазин с интерфейсом на старорусском и выбрал — просто из любопытства — какую-то фигню, то ли чашку без ручки, то ли глубокую миску. Сначала цена выглядела вполне божеской, даже после пересчёта в рубли по курсу чёрного рынка, но, как только он ввёл адрес доставки, на экране появилось число с таким количеством десятичных знаков, что Николаю стало плохо.
Рубли Николай все оставлял себе, с долларами же так не получалось. Как только он устроился на работу, в тот же вечер к нему пришёл смотрящий по их подъезду. Вежливо поздоровался, даже ноги в прихожей вытер. И сразу перешёл к делу.
Ты, Коля — сказал он — парень неплохой, понимающий, да и дело для колонии нужное. Без конвертируемой валюты колонии никуда. Но и нам, товарищам, конвертируемая валюта нужна. Так что рубли оставляй себе, да и треть долларов мы тебе оставим, а остальным придётся поделиться. Ну и что, что именной счёт? Ты просто будешь ходить в этот ихний чипок и покупать, что мы скажем.
Что будет, если он откажется делиться, Николай предпочёл не уточнять. Из разговоров в «Палантире» он узнал, что один парнишка имел глупость пойти в милицию. Кончилось это тем, что он должен был отдавать все космодоллары — две трети товарищам и одну треть милиционерам — да ещё и два миллиона рублей в неделю.
Ассортимент товаров, интересовавших товарищей, был удивительно беден: тесты на беременность, бренди «Слънчев Бряг» (говорят, сначала земляне его не возили, это потом товарищи активисты специально добились, чтобы им его повезли, да и то земляне все удивлялись, зачем вам эта гадость, ведь нормальное пойло с учётом доставки ненамного дороже выходит), и почему-то миксеры. Да и вообще ассортимент товаров в этом самом «чипке» был бедным и довольно странным. Николай за три месяца работы так себе ничего и не присмотрел. Алкогольные напитки, в пересчёте на рубли, выходили безумно дорогими, домашняя утварь тоже была дороговатой, да и украдут ведь... Одежда? Не положено простому гражданину ходить по улицам в космической одежде. Сотовый телефон? Это ещё хуже, если за космические джинсы просто набьют морду, то за сотовый товарищи могут и искалечить. Хотя на сотовые Николай больше всего заглядывался.
В общем, к третьему месяцу работы Николай уже часто задумывался, нахрена и кому всё это надо. На рубли покупать было нечего, на доллары — тоже, если вдуматься, нечего, копить рубли было бессмысленно (инфляция съедала их с бешеной скоростью), да и на что копить-то? Единственное, что останавливало от увольнения — это перспектива разговора со смотрящим по подъезду.