Олег смотрел на Гондор с вершины холма. В отличие от своего литературного оригинала, город лежал на двух берегах реки, по-видимому, притока Андуина. Судя по спутниковым фотографиям, выше и ниже по течению долина реки была гораздо шире, а здесь было какое-то сужение, возможно даже пороги или водопад, ныне перекрытые плотиной. Холмы, вроде бы не очень высокие, меньше пятидесяти метров от уреза воды, на правом берегу круче, на левом - более пологие - подступали вплотную к реке. Сейчас Олег видел не больше трети площади города. Архитектурных изысков здесь, как и в остальных виденных Олегом населенных пунктах Полдня, заметно не было, однако сложный рельеф вынуждал строителей что-то придумывать. Трех- и пятиэтажные панельные и кирпичные здания карабкались по склонам, прижимались друг к другу, образуя странные извилистые лесенки, иногда прятались в глубокие выемки с травяными откосами или даже бетонными подпорными стенами. Поэтому, хотя здания и строились по тем же типовым проектам, но Гондор общим своим видом не так сильно и удручающе походил на советские спальные районы, как остальные города Средиземья.
Вершина холма, на которой стоял Олег, заросла местными деревьями и кустарником, но ниже по склону цвет зелени менялся на земной хлорофилл — там росли высаженные рядами земные сосны, невысокие, но выглядевшие здоровыми и коренастыми. Еще дальше вниз можно было разглядеть заросший местным кустарником овраг и за ним — пятиэтажки из красного кирпича.
Олегу уже успел более или менее привести себя в порядок и переодеться в чистое белье и местную гражданскую одежду. По правде говоря, местной была только доставшаяся ему в электровозе куртка, а штаны, рубашка и туфли были подделками, сшитыми на Альфе из тамошних ткани и кожи. Первый комплект гражданской одежды Олег порвал и испачкал, убегая от школьников, а второй был очень уж не по размеру, так что пришлось импровизировать. Этикеток на его одежде, конечно же, не было — их спороли даже с белья — но внимательный осмотр быстро показал бы, что она сделана не из местного лиоцелла, а из хлопка. Кроме одежды, у Олега была целая груда инкриминирующих предметов — пистолет (наверняка объявленный в розыск), два ножа (один из которых с клеймом земного завода), полный бумажник смарткарт на разные имена, в том числе расслоенных, компьютер и коммуникационный лазер инопланетного происхождения... Так что попадаться в руки местным правоохранительным органам ни в коем случае не следовало.
Впрочем, даже и в случае ареста у Олега был план Б. Рудольф время от времени выходил на связь, и позавчера он сказал, что если Олег все-таки вознамерится сдаться, ему можно будет сдаться любому местному милиционеру или вообще человеку в форме, но надо добиться, чтобы этот человек позвонил в КОМКОН и сказал «левая рука тьмы». На связи в это время был Поль, он сказал Рудольфу, что ценит его начитанность и заботу, и мы подумаем над этим предложением.
Возможности нормально помыться у Олега не было; он протер наиболее пахучие места лосьоном, побрился, а голову «помыл» пеной для бритья — она втягивала в себя грязь и сало, пожалуй, даже лучше мыльной пены, а засохнув, легко осыпалась с волос, так что оставалось только хорошо расчесаться.
Военную форму, спальный мешок и запасы растворимой лапши после некоторого обсуждения с базой он замотал в накидку и закопал в лесу. Туда же он сложил компьютеры, коммуникационные лазеры и сервомоторы от последних двух посылок. Слишком большой рюкзак в городе будет вызывать подозрения и даже вопросы; если фокус со смарткартами выгорит, то он сможет снабдить себя едой и будет дальше передвигаться как белый человек. Если же он не выгорит, то это выяснится очень быстро и он сможет вернуться к тайнику; накидка прочная и есть надежда, что страусы ее разъяснить не смогут, даже если и раскопают сам тайник. В крайнем случае, лазер и компьютер у Олега остаются, так что можно будет прислать новое барахло.
Олег еще некоторое время посмотрел на панораму Гондора. Еще ни разу на этой планете он не видел такого крупного поселения целиком. Судя по спутниковым фотографиям, Умбар был ненамного меньше по площади, но он был расположен на плоской прибрежной равнине, а Олег там бегал по окраинным районам и оценить размеры города не мог. Олег глубоко вдохнул, подпрыгнул — не брякает — и пошел к домам.
Банкоматы Олег видел еще в Умбаре, но там он подходить к ним не рисковал. А здесь его целью было именно это устройство. Олег быстро нашел местный торговый центр — несколько магазинчиков, размещенных в двухэтажном отдельном здании. Следующий шаг был более рискованным. Народу на улице было немного — как и на фотографиях доджихадных социалистических стран, улицы были как-то удивительно пусты — но все-таки кто-то мог обратить внимание. У Олега был портативный штатив для коммуникационного лазера, который штатив, в свою очередь, состоял из струбцины и длинного шурупа. В зависимости от обстоятельств, его можно было либо прикрутить струбциной к ветке, столбу или еще чему-нибудь в таком роде, либо загнать шуруп в дерево или даже межпанельный шов здания. Широкополосной радиопередатчик обеспечивал связь олеговых гарнитуры и компьютера с коммуникатором на расстоянии до двухсот метров, в том числе и через несколько бетонных стен — но все-таки это накладывало сильные ограничения на место крепления коммуникатора. Наконец, Олег нашел решение, которое показалось ему удачным. На задах торгового центра валялся разный хлам, главным образом обломки деревянных ящиков, и стояли мусорные контейнеры. Других мусорных контейнеров в округе не было. Сделав круг по микрорайону, Олег подобрал несколько пустых пластиковых бутылок и лист упаковочной бумаги. Сделав из этого сверток, Олег подошел к мусорке. Для постороннего наблюдателя он, конечно, выглядел подозрительно, но в бытовом смысле: пришел человек и вместо того, чтобы ждать приезжающую по расписанию мусорную машину, выкидывает свой мусор в магазинный контейнер. Пользуется, так сказать, чужими ресурсами. Оглянувшись, Олег нырнул в плохо обозреваемую зону, закрытую контейнерами и какой-то деревянной пристройкой-времянкой. Главным достоинством этой зоны было то, то стена пристройки была обращена на юг и освещена звездой — а значит и спутник с этой точки был виден. Там он прикрутил коммуникатор к стене, отряхнул руки, вылез из щели, кинул сверток с бутылками в мусорный контейнер, отряхнул руки и пошел в сторону главного входа.
Лазер поймал спутник и связь была вполне удовлетворительной. Олег имел скрытую «шпионскую» гарнитуру, спрятанную за левым ухом. Кроме того, от компьютера в его рюкзаке тянулись провода к спрятанной в рукаве фальшивой смарткарте. Банкомат, как и следовало ожидать, стоял на улице, недалеко от входа в магазин. Видеокамер Олег не заметил, скорее всего они были хорошо замаскированы. В лесу он похудел и загорел, к тому же при бритье он оставил усы, а присланная с Альфы краска превратила его светлые волосы в ненавязчивого темного шатена, так что беглый просмотр видеозаписей, да и алгоритмы распознавания лиц эпохи Исхода, давали ему вполне реалистичный шанс остаться неузнанным.
Олег достал из кармана кошелек, покопался в нем, и — они репетировали этот трюк, так чтобы со стороны банкомата (где, скорее всего, стояла камера) он выглядел естественно — извлек карту не из кошелька, а из рукава. Карта легко вошла в приемную щель; Олег оперся рукой на корпус устройства (провода, соединявшие карту с рукавом, были довольно-таки короткими). «Угу» - раздался в наушнике пашкин голос — «данные пошли». Затем раздался радостный вопль:
Yes’s!!! Protovision, I have you!!! Палец приложи и пин-код набери, 2 12 85 06.
Олег набрал код и на экране банкомата появилось меню.
Все, можешь снимать деньги. У тебя лимит четыре миллиона с копейками, у всех некруглые суммы лежали, я и тебе на всякий случай сделал.
А сколько снимать? - Олег говорил негромко, стараясь делать вид, словно он просто бормочет себе под нос.
Откуда я знаю? У майора было восемь с половиной миллионов, у остальных по несколько десятков тысяч рублей. Похоже, они сразу зарплату обналичивают.
Меню на экране предлагало стандартные суммы — сто, двести пятьдесят и пятьсот тысяч рублей, миллион, два с половиной миллиона и пять миллионов (забегаю я в буфет — ни копейки денег нет — разменяйте десять миллионов...). Олег снял сначала пятьсот тысяч, потом миллион — машина выдала то и другое одной бумажкой, так что Олег на всякий случай снял еще два раза по сто.
Купюры по сто и пятьсот были поношенные и засаленные, хотя, конечно, перед укладкой в банкомат их разгладили, а миллионная выглядела довольно новой, но тоже явно бывшей в употреблении. Сделаны были они не из бумаги, а из чего-то странного, на ощупь явно продукта переработки целлюлозы, но по структуре больше похожего на синтетический нетканый материал или прессованную вату. Времени разглядывать рисунки на купюрах у Олега не было. Следовало как можно скорее забрать коммуникатор, а потом найти укромное место и избавиться от проводов. Банкомат выплюнул карту, Олег отцепил ее от проводов и спрятал в бумажник. Пашка в ухе попискивал от возбуждения:
Круто, круто, круто, я их сделал. Все, через два часа выходи на связь, будет тебе нормальная карта на все случаи жизни. И еще, можно будет тебя попросить, я хотел одну штуку проверить, сделаю тебе еще одну карту, ты ее только вставь в банкомат и потом расскажешь, что будет, ОК?
А они меня не попалят по отпечаткам пальцев?
А как они попалят? Понимаешь в чем штука, у них в базе те отпечатки, которые они снимали при аресте, правильно? А я тебе карту отпечатков немного подшаманил, так что твои настоящие пальцы под нее подходят, любой исправный сканер их признает, но сигнатура, используемая базой для поиска, у них отличается. А поскольку такой сигнатуры в базе вообще нету, то они это даже визуальным просмотром базы обнаружить... В общем, я думаю, это будет очень непросто.
Выслушивая все это, Олег дошел до свалки за магазином, сказал Пашке «До связи», с мясом вырвал из стены шуруп, спрятал коммуникатор в карман и быстрым шагом пошел обратно в сторону леса.
Потом, уже на горе, он снова вышел на связь и они обсудили программу дальнейших действий. Олег все-таки перенервничал и хотел вернуться к тайнику, отдохнуть и переночевать в лесу. На базе, однако, преобладало нетерпение — ребята хотели, чтобы Олег сходил в магазин, оценил масштаб цен и вообще, и соблазняли его возможностью наконец-то затариться нормальной едой, ну и что-нибудь из аутентичных местных тряпок прикупишь. Всплывали и рациональные аргументы — немного подумав, Поль все-таки признался, что в банке могут что-то заметить, а крупные купюры они могут учитывать по номерам, поэтому от миллионной бумажки лучше избавиться поскорее. Звезда стояла еще высоко, и это тоже было аргументом против возвращения на ночевку в лес. Олег решил не светиться лишний раз в том же микрорайоне, а пошел по гребню холма, чтобы зайти в город немного с другой стороны.
Переход к соседнему окраинному микрорайону занял у Олега около двух часов с остановками, так что Пашка успел запрограммировать карту. Здесь дома были панельные, и выглядели они более новыми, чем в первом микрорайоне. Торговый центр, впрочем, по архитектуре был очень похож — он стоял в середине обширного прямоугольного двора, образованного пятиэтажками, и представлял из себя двухэтажное здание с большими витринными окнами. Тыкать новой картой в банкомат Олег не рискнул, вместо этого он отправился прямиком в продуктовый магазин. Это был небольшой магазинчик самообслуживания с двумя кассами на выходе. Магазин был универсальным — черный и белый хлеб на деревянных стеллажах, вода (предположительно, минеральная), квас и пиво в пластиковых бутылках, в открытом холодильнике — колбаса и сыр трех-четырех сортов, нарезанные кусками по двести-триста грамм и плотно завернутые в прозрачную (по-видимому, газообменную) пленку. Места, где пленка накладывалась сама на себя, были заклеены распечатанными на термопринтере прилепками со штрих-кодом. Каждого товара было два-три, в крайнем случае четыре сорта, и полки были заняты плотно, но выглядели однообразно. В морозильной камере лежали пельмени фабричной лепки, куски мяса, пакеты с костями, куры (надо признать, довольно-таки тощие и синюшные), большие куски местной рыбы. В овощном отделе были картошка, капуста, тепличные огурцы, яблоки, бобы и горох в стручках и местная ягода, из которой им в тюрьме варили компот. Как и следовало ожидать, совершенно не было тропических и субтропических фруктов, не было кофе и шоколада — из сластей были зефир, пастила и что-то белое и крахмалистое, чему Олег не смог вспомнить аналогов ни в современной земной пищевой промышленности, ни в историях эпохи Исхода. В целом, ассортимент товаров заставил Олега добавить этой планете баллов — продукты были, в основном, рассчитанные на домашнее приготовление, и вполне допускающие сбалансированное питание с разумной долей местной органики. Не очень богато, но, в общем, на этой планете ничего другого и не растет. Впрочем, непосредственно сейчас именно те же самые особенности ассортимента представляли для Олега проблему — ему-то готовить было негде, не на чем и даже не в чем.
В итоге, Олег купил полкило зеленого гороха в стручках, килограмм яблок, круглый каравай серого хлеба, пачку соли, двести грамм колбасы, бутылку минералки и бутылку пива — обе бутылки были полуторалитровые пластиковые. Еще чуть подумав, он добавил в свою корзину коробку сметаны — тюря из пива и серого хлеба со сметаной, которой ему пришлось питаться в первый день на свободе, ему даже понравилась. На сладкое он взял коробку зефира. По грубым подсчетам на основе цифр на ценниках это должно было уложиться тысяч в двести. Народ на кассе расплачивался преимущественно наличными, но был терминал и некоторые все-таки пользовались смарткартами. Олег приготовил свою миллионную купюру и встал в очередь. Был уже конец рабочего дня и народу в магазине было довольно много, в каждую из касс стояла очередь из четырех-пяти человек.
Заняв очередь, Олег огляделся и… Восприятие сработало довольно странно, сначала он подумал, что в соседней очереди стоит Татьяна и у него перехватило дыхание, потом он понял, что это все-таки не Татьяна, и еще только потом, уже через несколько секунд, он сообразил, что сначала он должен был подумать «как вообще здесь может оказаться Татьяна?» - и все вопросы отпали бы сами собой. Они расстались — точнее, она предложила «остаться друзьями» - уже больше года как, и Олег часто ругал себя за подростково-инфантильное отношение к этой истории, но забыть о ней так и не получилось.
Девушка в соседней очереди, строго говоря, даже не была на Татьяну похожа. Они были одинакового роста, обе светловолосые, у обоих узкие плечи — и, вроде бы, все... но нет, не все. Они похоже двигались. Татьяна занималась танцами, и эта, наверное, тоже, она как-то удивительно легко переступала с ноги на ногу, двигаясь вместе с очередью, и очень похоже поправляла волосы, заломив запястье. Да, наверное именно в движениях и было главное сходство. На лицо... Татьяну все признавали красавицей, а эта красавицей не была — тяжеловатая челюсть, сросшиеся брови, но все-таки она была уверена в своей привлекательности, и не зря. Олег некоторое время наблюдал за ней со странными и смешанными чувствами, и, видимо, делал это слишком долго — она заметила его взгляд, обернулась — сначала, как показалось Олегу, с неудовольствием, но потом посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Олег вроде бы уже внушил себе, что это не Татьяна и даже не похожа, но у него снова перехватило дыхание.
Девушка посмотрела на содержимое корзинки Олега и улыбнулась еще раз, на этот раз не приветствующе, а скорее иронически. У нее была тележка на колесиках, в которой лежали пакет картошки, огурцы, лук и большой кусок мяса. Поймав олегов взгляд в тележку, девушка уже откровенно хихикнула, а потом неожиданно сказала:
Молодой человек, может быть вы мне поможете это донести до дома?
Олегу было некуда отступать.
Девушку звали Катей. На Татьяну она была похожа не только манерой двигаться, но и манерой говорить, неожиданными переходами от серьезного тона к смеху. Она действительно занималась танцами, у них в интернате был ансамбль и потом тут в клубе. Олега немного смущала слишком резко взятая ею на себя инициатива, но это же ему льстило.
Когда они уже вышли из магазина, Олег все-таки решился и попробовал расставить точки над ё.
Катя, извини, я тебе сейчас задам один вопрос... Тебя он, наверное, удивит, но...
Задавай.
Я предупреждал... В общем, так. Катя, насколько у вас здесь принято, чтобы девушка приводила к себе домой молодых людей? Меня никакой — Олег некоторое время подбирал подходящее слово, и наконец употребил наиболее подходящий термин из освоенной в лагере лексики — вертухай допрашивать и предъявлять смарткарту не заставит?
Шутливое и кокетливое настроение слетело с Кати в момент, но реакция ее оказалась совершенно неожиданной. Зрачки у нее расширились и она посмотрела на Олега так, словно у нее тоже перехватило дыхание:
Олег... я еще в магазине заметила, как ты на ценники смотришь... ты же элементарных вещей не знаешь! Зачем ты этот зефир купил?!? Ты вообще... ты кто? Ты ведь не отсюда, правда?
(бабу не обманешь, баба сердцем чует... черт, если она сейчас заорет и попытается меня повязать... что же делать, интересно, смогу я ее стукнуть по физиономии или нет?)
Да, не отсюда. Давай отойдем подальше от магазина, где народу поменьше, я тебе попробую объяснить.
Но ты же... - Катя оглянулась — ты же не пандорский шпион?
Нет, конечно.
А откуда?
А какие еще варианты?
С Земли ты быть не можешь, ведь двигатель Баззарда... мы же в школе проходили, он же, начиная с двух световых лет, будет ярче всех звезд на ночном небе...
Настал черед оглядываться Олегу:
Да, точно, бабу не обманешь, баба сердцем чует. Я именно с Земли, только прилетел не на баззарде.
А на чем???
Мы научились летать быстрее света.
А... ой, а что ты здесь вообще делаешь? Почему по телевизору ничего не сообщали? Откуда у тебя наша одежда, наши деньги? Где твой корабль?
Длинная история. Корабль сбили, одежду я... ну, по существу, украл, деньги... банкомат взломал — Олег не нашел местного эквивалента слову «хакнул».
Так ты — Катя еще раз оглянулась — ты прямо воспитуемый какой-то! — в ее голосе при этих словах не звучало осуждения и даже неудовольствия — Слушай, а правда, а как ты докажешь, что ты не пандорский шпион?
Ну давай отойдем куда-нибудь, где нас не будет видно, и я тебе покажу одну штуку — только сказав эту фразу, Олег понял, как двусмысленно она звучит, но сформулировать эту мысль иначе все равно не получалось — даже несколько. В Пандоре таких точно делать не умеют.
А как ты банкомат взломал? Прямо ломом?
Нет, смарткарту поддельную сделали.
Сделали? Вас здесь много?
Нет, на поверхности я один, у меня есть связь... не с Землей, с нашей базой на Альфе. Они написали программу и выдали банкомату те данные, которых он хотел. И он мне выдал деньги.
А прямо сейчас у тебя связь с Землей... с Альфой есть?
Нет, прямо сейчас нету. Мне надо остановиться на открытом месте, достать из рюкзака штуку и настроить ее. В городе это выглядело бы подозрительно.
А зачем вы сюда прилетели?
Контакт устанавливать. Когда открыли гиперпривод, Земля, конечно же, занялась установлением контакта с колониями. При этом сначала мы, конечно же, начали с тех колоний, которые были недалеко и местоположение которых мы знали, а вас наша группа искала три года, еще до того, как я к ней присоединился.
А почему... Так что получается, ты прилетел устанавливать контакт, а тебя сбили?
По существу, так. Точнее, я сначала хотел сесть на планету и осмотреться на поверхности, но меня сбили автоматической ракетой. У вас там на юге... Посадка, вы с ней воевали, да? - реакция Кати на эти слова отличалась от реакции школьников на пикнике. По видимому, о Посадке неприлично было говорить при большом стечении народа, но с глазу на глаз упоминание об этой странице истории было вполне приемлемым — Там старые укрепрайоны, и, похоже, какая-то противоракетная автоматика до сих пор работает. Но когда потом за мной прилетел спасательный корабль, его пытались сбить уже не автоматикой.
То есть тебя не могут забрать с планеты?
По существу, да. Мы сейчас думаем, что с этим делать, переговариваемся по радио с какими-то местными деятелями, правда они какие-то такие деятели... не очень, как нам кажется, заслуживающие доверия.
Так ты уже давно здесь?
Ну, практически скоро уже три недели... здешних недели.
Ой... а где ты все это время жил?
Сначала неделю в лагере просидел... как это у вас называется... коррекционный лагерь, а потом по лесам прятался.
Катя оглядела Олега с головы до ног:
Ты, вроде, не очень похож на человека, который две недели жил в лесу.
Ну, я перед выходом в город побрился... и помылся, поэтому...
А чем ты там питался?
Ну, мне с Земли посылки присылали... растворимую лапшу, консервы. Еще я страуса убил, но у него мясо несъедобное совершенно...
Катя хихикнула:
Тогда понятно, почему ты так на мясо в моей тележке смотрел. Я прямо... мне тебя почему-то так жалко стало...
Ты из-за этого со мной заговорила?
Катя посерьезнела:
Не только. Ты знаешь... ты правда не похож на всех наших парней. Ты вроде и оделся так же, а все равно отличаешься...
Чем? Мне-то как раз надо не отличаться, как я прятаться-то буду?
Не знаю, как объяснить, нет, с одеждой у тебя все правильно... а где... нет, ладно... нет, дело не в одежде, просто... понимаешь, ты какой-то... дикий, что ли. И добрый. У нас во всех парнях какая-то злоба есть, а ты... ты другой. Свободный, наверное, а не дикий.
Не совсем понятно, но спасибо.
И еще ты так на меня смотрел... еще до того, как мясо увидел... Хотя все равно я сначала на тебя внимание обратила... Олег, слушай, а тебе правда ночевать негде?
Вопрос был задан очень вовремя — судя по всему, они подошли к подъезду ее дома.
Ну я могу в лес вернуться. У меня спальник есть, дождевик...
А зачем? Я же не шутила, когда тебя приглашала...
Так вот я же тебе вопрос и задал, с которого ты меря разоблачила: не придется ли мне объясняться с охраной или предъявлять смарткарту...
Но ведь смарткарты те же, что и в банкоматах, если вы ее подделали...
Так, то есть смарткарта все-таки нужна. Плохо...
Как тебе объяснить... Карта-то у меня все-таки липовая. Мы можем обмануть банкомат, но нет гарантии, что потом, по записям в базе, мою карту не вычислят. Или что меня где-нибудь по глупости не поймают. То, что я брал деньги в банкомате... банкомат железный, ему все равно. А если вычислят, что я был, а тем более жил, у тебя, ты можешь нарваться на серьезные неприятности. Да даже и без смарткарты, если охране начнут показывать фотографии...
А откуда у них твои фотографии?
Ну, я же неделю просидел в корлагере, у них на меня, наверное, целое досье есть, и потом, когда наши ребята присылали спасатель, они же думали что я просто разбился, и присылали вашим... как выяснилось, вашему КОМКОНу, мои фотографии... в том числе и на случай, если меня по ошибке арестовали.
Нет, у меня квартира, и вахтера у нас нет. Смарткарта нужна не для этого...
А для чего?
Ой — Катя почему-то покраснела — ты ведь правда ничего не знаешь... Ладно, давай зайдем ко мне домой, я тебе объясню.
Дверь в подъезд закрывалась замком со смарткартой, как и дверь в квартиру. Квартира была маленькая, она состояла из одной не очень-то большой комнаты с закутком, отведенным под кухню и тесного совмещенного санузла. Из мебели в комнате присутствовали раскладной диван, повешенный на стену телевизор, небольшой платяной шкаф и кухонная мебель — электрическая плита, сушилка для посуды, холодильник и стол. Ни книжного шкафа, ни компьютера с клавиатурой. Гм. Что же они, телевизор днями напролет смотрят? Или у них тут интернет есть, но в режиме read-only?
Окна квартиры выходили на северо-восток, так что связаться отсюда со спутником не было никакой возможности, да Олег и не знал, что он скажет во время сеанса связи. Олег предъявил Кате компьютер, показал десктопное меню, показал даже переданный через Альфу ролик новосибирских теленовостей, с заставкой и сюжетом про то, как городское собрание обсуждает строительство оловозаводского моста. Голосовой комментарий, конечно, Катя не поняла, но там показывали план города, снятую с вертолета панораму забитой машинами развязки на реке Иня и интервью с колоритным автовладельцем, который размахивал руками, показывал на стоящие в пробке машины и речь которого постоянно приходилось перекрывать звуком «биип». Впрочем, Катя и так уже верила ему, а про пандорского шпиона спрашивала, похоже, для очистки совести
Катя посадила Олега чистить картошку — сначала пришлось наточить нож — и только после этого начала объяснять, зачем же ей смарткарта, долго и сбивчиво. Наверное так в эпоху до всеобщего Интернета жена после свадьбы объясняла мужу, что такое месячные — вроде как все про это знают, а говорить не принято и даже все слова какие-то к случаю неподходящие, поэтому непонятно, как сказать-то. У каждой женщины было специальное опломбированное устройство, терминал для чтения смарткарт. Когда мужчина и женщина встречались с целью заняться сексом, они должны были засунуть в этот терминал свои смарткарты. Если у обоих было разрешение иметь ребенка, можно было не предохраняться. А если у кого-то не было...
А правда, что будет, если у кого-то нет разрешения, а ребенка сделают? — спросил Олег, поняв наконец-то суть дела.
Ну, при проверке же это обнаружится. Девушку отправят делать аборт, а парня в коррекционный лагерь.
При какой проверке?
Катя смутилась еще сильнее:
Ну, каждый... месячный цикл мне надо прийти в больницу, сдать тест на беременность и предъявить терминал.
Сильно. То есть она пишет в этот терминал все смарткарты? А если парень просто не будет вставлять свою смарткарту и - ...
Так все равно же, беременность-то не скроешь. Если девушка не расскажет, чей ребенок, в коррекционный лагерь посадят ее. А если расскажет, то парня уже отдадут под трибунал за изнасилование — Олег отметил, что у них все-таки есть суд, точнее трибунал... как-то это немного не вязалось с рассуждениями Учителя Владимира про принципы функционирования коррекционных лагерей, но уводить разговор в этом направлении Олегу показалось неудобным.
Мда. Грамотная система сдержек и противовесов. То есть у вас невозможно заняться сексом, не предъявив друг другу смарткарты?
Если предохраняться, то можно... Просто... Понимаешь, - Олегу показалось, что Катя сейчас заплачет — у меня ведь есть это самое чертово разрешение. И я хотела... ни одного нормального мужика ведь вокруг нет, а еще такого, чтобы с разрешением... девчонки иногда так делают, сначала спят с одним, а потом находят того, кто с разрешением, но это только с хорошо знакомыми фокус проходит, а просто так парни так делать боятся...
А как вообще... зачем вообще это разрешение??? Кто его выдает? У вас тут евгеникой занимаются? Мы это подозревали, когда нашли в смарткарте это поле с разрешением, но... все-таки решили, что раз в карте нет данных по родителям... А с другой стороны, ведь у меня кровь на анализ брали, значит, хотя даже в карте этого нет, а в центральной базе это все есть... и если вы сексом занимаетесь с предъявлением смарткарт, значит в центральной базе и информация о родителях есть...
Ев... что такое евгеника?
Выведение новой породы людей. Селекция, как у скота новую породу выводят. Вот такие генетические линии мы оставим, а такие уберем.
Н... наверное, нет. Просто регулирование рождаемости. Вот вы на Земле как регулируете рождаемость?
(Вопросик... как вы на Земле определяете, кто перед кем сколько раз должен приседать? - ...)
Ну, это на глаз.
Как... ведь ребенок — это ресурсы, матери нужен отпуск, потом ребенку нужен детский сад, школа...
У нас все это оплачивают родители, поэтому... Подожди, а все равно, откуда уверенность, что тут нет евгеники?
Потому что у всех есть право на двух детей. Только... у девушек оба разрешения стараются давать до двадцати пяти лет...
Местных лет?
Конечно, то есть это примерно тридцать земных, правильно?
Ну да...
Так вот, девушкам стараются давать оба разрешения до двадцати пяти лет, а мужикам... некоторые уже только лет в сорок получают...
Сорок местных? Подожди... То есть каждому дают два разрешения на ребенка в жизни? Но ведь население должно расти, вам же надо целую планету осваивать, то есть все-таки кто-то должен время от времени получать третье разрешение... Ну и... ведь у некоторых и двух родить не получится, всякие болезни... И кого в коррекционный лагерь отправили... То есть кто-то должен получать третье разрешение, правильно?
По остекленевшим глазам Кати Олег понял, что она об этом не задумывалась. Мнда. Любое общество при взгляде со стороны выглядит жестоким и отвратительным, и вот этой девушке он смог показать ее общество со стороны. Очень удачно получилось. Наконец, Катя нашла возражение на одно из высказанных соображений:
Но... но ведь из коррекционных лагерей люди возвращаются. У нас половина мужиков на работе...
И все за сделанных без разрешения детей?
Нет, конечно же. Большинство по глупости...
Нет, а серьезно, какого рода это глупости? У меня сложилось впечатление, что там в основном молодежь сидит...
Ну, за утерю патронов в армии, за недостачу чего-то подотчетного по работе... Это те, кто рассказывают...
Интересно, а мне рассказывали, что в коррекционные лагеря попадают за нежелательные черты личности. А по-твоему получается, что все-таки за какие-то конкретные провинности...
Кто рассказывал? Учитель, наверное?
Да.
Ты им больше верь, они такого расскажут... А Олег, вот теперь ты подожди. Ты говорил, родители. А как это? Нас в школе учили, что родители... Что на Земле до Исхода женщин продавали мужчинам как в рабство, что мужчина должен был содержать жену и детей, а жена всю жизнь его за это обслуживать...
Интересное описание. Не то, чтобы совсем некорректное, но мне оно как-то в голову не приходило. Нет, у нас обычно все-таки именно женщины больше заинтересованы в выходе замуж, так что насчет рабства... Нет, действительно, базовая схема именно такая родители вместе выращивают детей, и поскольку у мужа все-таки беременность, роды и сидение с грудным ребенком столько времени не отнимают, то и получается, что ему приходится больше зарабатывать. Поэтому доля истины в таком описании есть, но... все-таки у нас замуж не продают, а по согласию, и если так вот прямо сил нет обслуживать, можно развестись... а потом с бывшего мужа требовать алименты на детей. А когда детей нет, так обычно и брак не оформляют, так что - ...
А часто разводы бывают?
В разное время по-разному было, вроде бы как раз перед эпохой Исхода больше всего было, сейчас вроде не очень. У меня почти все знакомые в полных семьях выросли.
В полных — это где родители не развелись?
Ну да.
А я еще в старых книжках читала всякие истории про пообещал жениться и бросил?
Ну... сама подумай, как это совместить с «продавали как в рабство»... нет, конечно, всякое бывает и бывало... Не знаю, наверное со стороны это тоже выглядит не очень справедливым, но как-то мы с этой системой живем... Вообще, извини, глядя на тебя, получается, что как ни организуй... э... репродуктивные отношения, все равно получаются поводы для обид и трагедий. Вопрос, наверное, только в том, при какой системе их будет меньше... А кстати, книжки... где вы их берете? Я что-то у вас бумажных книг не видел. И язык изменился, а ты ведь не говоришь на старорусском?
В Сети. Там очень много старых книг есть, их переводят по мере того, как язык меняется.
А почему ты уверена, что при переводе текст не искажается? Впрочем... а как переводят, у тебя же вот даже клавиатуры нет?
Катя достала пульт и включила телевизор. В появившемся на экране меню она выбрала «Сеть» и появился браузер. Олег сначала не понял, что Катя делает, но внизу экрана появилась последовательность точек и тире, которая стала превращаться в буквы в поле ввода URL.
Подожди... ты морзянкой набираешь? И так быстро... А как???
Ну, у пульта есть акселерометр. Наклоняешь вниз — идут точки, наклоняешь вверх — тире, прямо — пауза. Компьютеры с клавиатурой только в офисах есть, где много текста набирать надо.
Интересно... то есть у вас все знают морзянку... Вот почему наш шифр так быстро поломали...
Какой шифр?
Олег рассказал — впрочем, на всякий случай он рассказал только про «основной» шифр, а не про стеганографический код. Когда разговор ушел от репродуктивных тем, Катя расслабилась. Разговор с ней — как и на ранних этапах отношений с Татьяной — затягивал, на каждый ее вопрос хотелось ответить, и она слушала ответы. Олег рассказывал ей про Землю и про свои приключения на Полдне, она посвящала его в детали местной жизни.
Экономика колонии — как понял Олег, с самого начала, с высадки — была основана на центральном планировании. Целый ряд колоний попался в эту ловушку. Еще при загрузке ковчега они закупали станки и планировали производство методом линейного программирования: мы привезем сто десять станков, в первый год мы сделаем сто тракторов и десять станков, во второй год — сто пять тракторов и пятнадцать станков... Когда колония только-только начинает развертываться, то такая жесткая схема производства и соответствующая жесткая схема рационирования потребления выглядят разумно (особенно для колонистов, привыкших к рационированному потреблению во время полета), поэтому в колониях, где не происходило ничего непредвиденного, где такая схема планирования успевала проработать хотя бы одно поколение, она сохранялась и в дальнейшем. Выросшие в такой системе, колонисты не осознавали, в какой степени такое планирование тормозит технологические и организационные инновации и насколько некомфортно жить в условиях, когда большая часть потребительских товаров распределяется по талонам и категориям. Еще меньше везло колониям, у которых такая система ломалась в самом начале — из-за конфликта между фракциями, из-за сложностей с терраформированием, из-за недостатка руды или другого сырья, да просто из-за стихийного бедствия. Собственно, именно с таких катастроф и начинались трагические истории утери технологии, причем буквально все, у которых удалось проследить последовательность событий — выполнить составленный на Земле план не получалось, а импровизировать колонисты не умели и, главное, не владели способами для согласования разнонаправленных импровизаций.
Фактически, здесь, на Полдне, потеря технологии шла довольно медленными темпами — нигде в колониях до атомной войны не доходило, и, с одной стороны, конечно, ужас, а с другой — если через сто лет они все еще могут строить вертолеты и радары с фазированными решетками, значит не все еще потеряно. А еще с другой — может быть вот это сверхжесткое, совершенно абсурдное для незаселенной планеты планирование рождаемости как раз и нужно для того, чтобы согласовать рост населения с [близким к отсутствующему] ростом производства, обеспечить вот эту бедноватую, но все-таки сытость? Этим размышлением Олег с Катей делиться не стал, чтобы не расстраивать ее.
Мясо с картошкой получилось вкусное, но очень похожее на то, которое Олег украл у железнодорожных рабочих вместе с дрезиной. Как будто повара в одной школе учились. Это Олег тоже говорить не стал. Все-таки он решил, что надо сообщить на Альфу, что он живой. Катя предложила выйти на крышу, выходы на которую у них не запирались (а что, логично, детей и подростков нет, а взрослый человек если с крыши и упадет, так сам дурак... Еще кстати, если подъездная дверь отпирается смарткартами всего подъезда, значит ее должно быть несложно перепрограммировать... и чердаки открытые... когда все-таки придется скрываться в городе, это стоит запомнить).
Крыша была рубероидной и плоской — точнее, слегка покатой. Катин дом был одним из самых близких к вершине холма в микрорайоне, так что ниоткуда крыша не просматривалась. Действительно, это было гораздо удобнее, чем выходить на улицу. Олег вышел на связь и тут же огреб люлей от Ани за то, что надолго потерялся. Когда он сказал, что он тут, похоже, нашел где переночевать, она тут же спросила - «Ты там себе случайно девушку не нашел?». Олег попытался отшутиться, но она как-то сразу поняла, что не ошиблась. Черт, еще одна баба, которая сердцем чует. Олег огреб люлей еще раз, причем аргументировала она вполне рационально — действительно, если бы у нас был нормальный контакт, так ты хоть половину женского населения планеты в гарем возьми, а в нашей ситуации — Рудольф всех, с кем ты имел дело больше часа, себе в карцер собирает, Фаню этого, а тут такой заложник, ты вообще соображаешь, во что девушку впутал??? Впрочем, нет худа без добра — раз уж Олега разоблачили, можно было спокойно рассказать всю вновь полученную информацию, не выдумывая легенд о том, откуда все это выяснилось.
Аня заинтересовалась как раз теми деталями, которые сам Олег толком не понял — как именно распределяются разрешения на ребенка, о каком отпуске для матери идет речь и как вообще происходит передача ребенка в «инкубаторский» детский сад. Олег признался, что — без всякой задней мысли — навел Катю на мысль, что при распределении разрешений практикуется евгеника, и теперь она, похоже, расстраивается, когда разговор сходит на эту тему. Аня сказала на это — «ну вот, не хватало нам тут еще сексуальную революцию инициировать». Олег вынужден был признать, что теперь он немного больше понимает беспокойство Учителя Владимира по поводу опасности контакта. Потом Аня вспомнила еще одно соображение:
Олег, ты ведь еще на одну тему инструктаж проходил. Насчет инфекций, помнишь?
Но ведь карантин...
Олег, ты чем на этом инструктаже слушал вообще? Карантин демонстрирует, да и то с неидеальной достоверностью, что у тебя нет свежих штаммов гриппа, сифилиса и СПИДа, но ведь были уже прецеденты, они же были изолированы шестьсот лет и перед посадкой в ковчег они все полгода жили в карантине, у них... для них то, что у нас считается нормальной микрофлорой, может оказаться... Во всяком случае, для нее это может кончиться серьезным воспалением. В обратную сторону такое теоретически тоже возможно, микроорганизмы быстро эволюционируют...
Выключив коммуникатор, Олег задумался. По уму, Аня была права, он втягивал девушку в совершенно ненужную ей историю, и проблем это все создавало целую бездну. И сейчас, когда он был свободен от ее гипнотического влияния, он мог бы... Коммуникатор у него, пистолет и нож он тоже забрал, рюкзак — фиг с ним, в конце концов... тайник в лесу есть, пожарную лестницу он видел... да и подъездная дверь вроде бы изнутри открывается просто кнопкой... Олег свернул коммуникатор, спустился по лестнице и нажал кнопку звонка возле катиной двери. Катя по его лицу заметила, что ему сказали что-то не то, и сразу забеспокоилась:
У тебя из-за меня будут неприятности?
На Альфе-то точно нет, дело не в этом.
А в чем тогда дело?
Мне сказали, что неприятности могут быть у тебя... и они, в общем, правы, я же тебе рассказывал про Рудольфа...
Олег, давай все-таки разбираться с неприятностями по мере их поступления. У меня уже неприятности бывали, я даже в воспитательный лагерь чуть не попала... еще в школе, правда...
А женские воспитательные лагеря у вас тоже есть?
Конечно, как без этого. И ничего, там тоже жить можно, даже разрешение на ребенка не сгорает... главное с активистами не связываться...
У меня вот не получилось не связываться...
Это у тебя с непривычки, наверное. Если бы я думала о будущих неприятностях... И мы же уже договорились, что тыкать твою смарткарту в мой сканер не стоит... но это ведь только про смарткарту, правда?
Им было хорошо вместе, хотя, конечно, Олег никак не мог избавиться от мыслей о том, что будет дальше и что ему делать дальше. Но все-таки Катю ситуация тоже напрягала, потому что когда они уже собрались засыпать, она все-таки расплакалась и сказала, что все-таки хочет ребенка, а других нормальных мужиков... Олег рассказал ей про микрофлору и честно признался, что все-таки не хотел бы, чтобы его ребенок рос в интернате. Она всхлипнула еще раз, прижалась к Олегу и спросила:
Олег, а ты можешь забрать меня отсюда?
Олег признался себе, что ждал и хотел этого вопроса, и не рассчитывал на него только потому, что думал, что они тут совсем не представляют себе длительных отношений, поэтому и Катя на них не рассчитывает. Но и Аня была права, не так все просто:
А ты правда этого хочешь?
Наверное... знаешь, я еще в детстве мечтала, что кто-нибудь придет и заберет меня отсюда. У меня... понимаешь, обычно это не одобряется, и я сейчас уже даже понимаю, почему... обычно у нас матери детей когда сдают в детский сад, они потом только несколько раз приходят... да и то не все... а ко мне мама долго ходила, мне уже года четыре было, я ее хорошо помню поэтому... забирала меня на выходные, мы с ней ходили гулять... а дети меня за это ненавидели, что я от всех отличаюсь... да, как я сейчас понимаю, и воспитатели тоже... и с тех пор у меня мечта, что кто-то придет, и заберет меня отсюда, я еще не знала, куда... и все проблемы кончатся...
Ну, если честно, проблемы не кончатся. Если ты просто хочешь бежать от проблем...
Да даже если бы и хотела... Олег, я ведь с тобой заговорила, еще не зная, что ты с Земли...
Олег должен был признать, что она права... и... черт, а действительно, и картошку-то с мясом она явно покупала в расчете не на одну порцию, то есть что получается — она увидела, как он присматривается к ценникам и сглатывает слюну на мясо, а берет колбасу и хлеб, и пошла в стратегическое наступление? Он читал на форумах, что все эти так называемые спонтанные романы сопровождаются тщательным предварительным планированием со стороны женщин, и без такого планирования были бы совершенно неосуществимы... но... черт подери, конечно, лестно оказаться целью такой атаки, и ему действительно хорошо с ней...
Да, ты права... ты знаешь, я тоже хочу тебя забрать, если бы ты только согласилась. Если мы все-таки установим с этой планетой открытый контакт, никаких проблем не будет. Прецеденты были... у нас даже в контракте есть пункт, что если я за время пребывания в колонии женюсь, то жену обязаны вывезти, у нас народ прикалывался, что если возьмешь гарем, то вторую и последующих жен придется за свой счет... Но сейчас... мне сейчас строят капсулу по спецзаказу, я буду уходить от планеты на десяти же... ты уверена, что сможешь вынести десять же? Я где-то читал, что женщинам это вообще противопоказано. И они тебе не смогут сделать противоперегрузочное кресло по мерке... и ты в школе проходила формулу Циолковского? Вдвое больше груза — это вдвое больше топлива, а капсула должна быть слабо заметна для радаров, чтобы ее не сбили. Я скажу ребятам, чтобы они прикинули вариант в расчете на тебя, но... И если меня вычислят, что я прячусь где-то здесь, мне ведь придется убегать...
А что такое открытый контакт?
Олег рассказал. Катя задумалась:
То есть достаточно объявить, что мы устанавливаем контакт, правильно? А что если мы возьмем штурмом телецентр, захватим студию и передадим в эфир, что вот, Екатерина такая-то будет представлять Полдень в контакте с Землей?
Я не знаю, какая охрана у вас в телецентре, но технически это не так уж нереально. Хотя вдвоем, конечно, рискованно, надо человек пятнадцать как минимум, и вдвоем… ну, если у меня будет пара ручных пулеметов и гранаты, студию-то я минут десять удержу, но они же смогут выключить передатчик или перерезать антенный фидер... или вообще выключить электричество... так что действительно человек пятнадцать надо, а смотря по планировке и обстановке может быть и больше... но дело даже не в этом. Правило-то не на пустом месте, это же Земля должна признать, что контакт установлен законно и по правилам, а если я буду принимать участие в захвате телецентра...
... то это будет не по правилам? Понятно. А пятнадцать человек... я правильно понимаю, что тебе все-таки нужны люди с боевой подготовкой, просто мальчишки у нас с работы не пойдут?
А что у вас за работа? Если отделение спецназа, может, конечно... хотя я не знаю, смогу ли я найти общий язык со здешним спецназом.
Нет конечно, какой спецназ. Я в заводской конторе работаю, ведомости в компьютере свожу. А может их все-таки потренировать...
Ага, создать подполье, сделать революцию... Смехом-смехом, пару раз именно так контакт и устанавливали, но все-таки... Знаешь, более реальный вариант — это уйти на юг, за Андуин, к сектантам — но там старые укрепрайоны, минные поля, пулеметы автоматические, я троп даже приблизительно не знаю, и провести некому. И патрули по дорогам, я, правда, такому патрулю сам по глупости сдался, патрули-то не проблема. Ты смогла бы пройти пятьсот километров по лесам? В общем, без груза, снаряга у нас легкая, нас бы с орбиты растворимой лапшой снабжали...
Ой... не знаю...
Вот и я не знаю. Собственно, я сам-то расстояние бы прошел, да и тебя бы, наверное, протащил, а вот как через укрепрайоны и как искать сами деревни... Поэтому мы такой вариант пока даже не рассматриваем всерьез.
А что вообще реально можно было бы сделать для контакта?
Если бы у вас была демократия, простое распространение слухов и более-менее убедительных доказательств, что Земля предлагает контакт... но у вас... вот как вообще вы можете влиять на правительство?
Я даже как-то не задумывалась... Что вообще такое демократия? Когда можно проголосовать за правительство?
Не совсем. Когда можно проголосовать против правительства — так, наверное, точнее будет.
Вообще, у нас проводят опросы — насколько вы удовлетворены работой общественного транспорта, насколько вас удовлетворяет ассортимент магазинов. Мы вот два года галочки ставили, что не удовлетворены транспортом, нам в микрорайон троллейбус провели. Это демократия?
Интересный вопрос. По-моему, это больше похоже на какую-то... я не знаю... машину Бира...
А это что такое?
А это еще до Исхода был на Земле такой шарлатан, еще в XX веке. Он предлагал построить машину для центрального планирования, и чтобы в каждом районе был пульт с рубильниками... по моему, на 25 позиций, на которых местный райсовет выставляет степень довольства населения по разным параметрам, а машина собирает данные с этих рубильников в реальном времени и корректирует план.
Звучит как бред, по-моему.
Ты знаешь, у вас... да что у вас, я видел несколько колоний и читал почти про все, да и на Земле... люди делали много такого, что не только звучит, как бред, но и... знаешь, христиане правильно говорят, что человек слаб и обладает свободой воли, поэтому... Но это неважно, проблема в другом. Как я понимаю, если ты начнешь рассказывать знакомым, что видела человека с Земли и говорила с ним, не говоря уж про... долго ты про это рассказывать не сможешь, причем, скорее всего, с тобой будет иметь дело КОМКОН, а не система конц... корлагерей. Да и если ты напишешь на бланке опросника под галочками «установите контакт с землей» - у вас же эти бланки именные?
Да, там еще расписаться надо и отпечаток пальца поставить.
Во. Так что подполье и революция выглядит более убедительно, но все-таки... черт, все опять к тому же самому сводится, в условиях конспирации не объяснить людям, зачем это, а если люди не будут понимать, зачем, они не пойдут в подполье. А без конспирации вас всех, как я опасаюсь, заметут в полдня.
А если сказать про то, что они несправедливо распределяют разрешения на детей? Я ведь... ты знаешь, я что дергаться-то начала с этим разрешением, у нас на работе дядька, он мой начальник... не напрямую, через голову, так вот, ему наконец-то дали второе разрешение, и... я точно не знаю, как это делается, но, как я понимаю, именно он пробил, чтобы разрешение дали мне. И сейчас он на меня уже второй месяц... А... он в лагере активистом был, ты бы его видел, я лучше помру, чем рожать от такого...
Сильно... а что ж ты сразу не сказала?
Да как-то все другие темы находились...
А сколько вообще это разрешение действует?
Оно бессрочное...
А... ну да, примерно понятно. Кстати, знаешь, если при раздаче разрешений такая коррупция, может быть и никакой евгеники, во всяком случае целенаправленной, за этим не стоит... правда, это, в каком-то смысле, даже еще хуже. Только... ну хорошо, несправедливо. А как справедливо было бы?
Например, по жребию...
Э.... Кать, а как ты себе это представляешь? Это ведь... ведь представляешь, что ты выиграла себе третье разрешение. Как к тебе на той же работе тетки...
Ой. Да, наверное ты прав. А... слушай, но ведь тогда получается, что это надо совсем переходить на вашу систему, чтобы родители... но как же, это же все города перестраивать надо, как жить в такой квартире с двумя детьми-подростками? И у нас же все росли в интернатах, у нас же если кто-то и представляет, что такое семья, то только как я, по книжкам...
Сектанты представляют.
И что, все интернаты массово отдавать на воспитание сектантам? Я это тоже себе не представляю...
Вот я и говорю, что подполье и революция самый надежный вариант, но мы к нему не готовы. Идейно, во всяком случае. Нет, Кать, это несерьезно. Надежда в другом — даже если меня сейчас заберут, мы ведь не оставим в покое эту колонию, вам нужен контакт, и нам нужен контакт, мы будем работать с этой планетой, не получится с вашим правительством — мы попытаемся установить контакт с сектантами, с Пандорой. Но это вопрос нескольких лет, а у тебя-то проблема, как я понимаю, буквально горящая... Что ты знаешь про Пандору?
Кажется, что много, а чему верить — неизвестно. В школе и по телевизору про них всякие страсти рассказывают, что у них учителя с учениками сексом занимаются, а в сети есть — ну, как есть, в общем-то полулегально, когда раздачу находят, часто с милицией закрывают — есть их телепередачи, зеркала их сайтов... по ним впечатление, что не так уж сильно они отличаются от нас...
Мда. Знаешь, я человек посторонний, но «не так уж сильно отличаются от нас» звучит как-то... не вдохновляюще... Они предлагают нам коридор для посадки капсулы, чтобы меня могли забрать. Собственно, если их предложение сработает, то можно будет посадить нормальный корабль, он двухместный и взлет на шести же, а если надо с комфортом, можно и на четырех... Разговор был, что за мной кто-то из наших сядет, но его вполне можно посадить и на автопилоте.
Но там же только до границы тысяча километров...
Да, именно из-за этого я в город-то и вышел. Мы хотим сделать смарткарту, чтобы можно было ехать на электричках... или у вас тут пассажирские поезда есть?
Есть, но... знаешь, поездом-то даже сложнее, чем по лесам. Если я уйду с работы, меня в розыск объявят, а это сразу — и карту заблокируют, и в поезде практически на первой же станции....
Ну, карта как раз не проблема... Проблема в другом. В Пандору имеет смысл идти, если они действительно дадут коридор для посадки. А если не дадут...
В смысле?
Например, если они просто надеются захватить наш корабль с гиперприводом, они могут сначала захватить меня, а потом использовать как заложника и шантажировать наших. Если бы я был один, это была бы одна история, а с тобой... Когда заложников двое, каждый из них по отдельности менее ценен, его просто для демонстрации серьезности намерений можно...
Ой.
Вот такой вот расклад и получается.
Грустно...
А чего веселого... Давай спать, утро вечера мудренее...
До утра они больше длинных разговоров не вели и несколько раз задремывали, но заснуть так и не получалось. Любовью они занимались уже не предохраняясь, а про микрофлору Катя сказала, что и черт с ней с микрофлорой...
Настроить замок на использование олеговой смарткарты Катя, конечно же, не могла. Она возвращалась с работы до шести часов, они договорились, что Олег подойдет чуть позже шести и позвонит по домофону. Олег отправился на вокзал смотреть расписание и тестировать фальшивые карты. На троллейбусе был написан номер маршрута и начальная-конечная остановки; спрашивать «доеду ли я до вокзала» Олег не рискнул, чтобы лишний раз не подчеркнуть, что он не местный. Он просто сел и поехал наугад. Ручной терминал у кондуктора скушал его карту без вопросов; Олег представил, как Поль зудит ему в наушник - «Олег, ну вот же он перед тобой ходит, слева аварийный выход, а он вот тут. Кондуктора по морде, терминал цоп — и на ходу в окошко». Вариант был очень соблазнительный, и Полю была бы обеспечена радость дня на два, и это действительно сильно повысило бы шансы на успех операции, но Олег все-таки не рискнул. Наблюдая за кондуктором, Олег заметил, что народ расплачивается преимущественно наличностью. Это было очень хорошо.
Они переехали плотину и на кольцевой развязке догнали другой троллейбус, на заднем табло которого был написан другой номер и одна из конечных остановок — ж.д. вокзал. Великолепно! На остановке Олег выскочил из троллейбуса, но до шедшего на вокзал добежать не успел, зато смог запомнить номер маршрута.
Следующего троллейбуса не было долго, Олег успел бегло осмотреть окрестности и даже найти банкомат и вставить в него экспериментальную пашкину карту. Результат превзошел все ожидания: внутри банкомата что-то явственно щелкнуло и разноцветную заставку сменил синий экран с дампом регистров. О таком варианте Пашка не предупреждал. Самое страшное было то, что карта — это был ключ от джипа, который Олег угнал из концлагеря — со следами расслоения, с пашкиной программой и с олеговыми отпечатками пальцев осталась внутри устройства. По существу, он оставил здешним силовым структурам полный отчет о том, что он Олег Злотников, разыскиваемый за побег из корлагеря, что он находится в Гондоре и что он занимается взломом банкоматов и как именно он это пытается делать. Олег оглянулся. Прохожих было мало и они, вроде бы, не обращали на Олега внимания. Олег быстро достал из рюкзака компьютер (черт, и тут плохо подготовились, неужели сложно было заказать нормальный шпионский фотоаппарат?), приоткрыл крышку и сфотографировал экран банкомата — хоть эту информацию можно будет получить. Впрочем, пока Олег еще не успел засунуть компьютер обратно, банкомат ушел в перезагрузку и — Олег чуть не упал — выплюнул карту, причем сделал он это чуть ли не сразу после появления на экране загрузочного монитора.
Олег подавил в себе желание схватить карту и бежать куда глаза глядят. Вместо этого он спокойно подошел к остановочному павильону, сел на лавочку, вытер со лба пот и перевел дух. Пашка будет в полном экстазе, но, черт подери, когда он отсюда выберется, первым делом Пашку необходимо будет придушить. Или нет, лучше девчонкам пожаловаться, чтобы они его прямо сейчас придушили. О таких вещах надо, как минимум, предупреждать.
У следующего троллейбуса ж.д. вокзал тоже значился конечной остановкой, но табло оказалось обманчивым. На земном общественном транспорте Олег привык, что на каждой конечной остановке табло переключают, так что та остановка, в сторону которой сейчас идет автобус или там вагон, всегда стоит справа. И здесь ж.д. вокзал на табличке стоял справа, но троллейбус привез его в микрорайон Юбилейный. Олег прогулялся по микрорайону, зашел в промтоварный магазин, купил себе рубашку и механические часы на кожаном ремешке — определять время по звезде ему надоело, а доставать в людных местах из рюкзака компьютер было неудобно, и блокнот с ручкой — если потребуется что-то записать, чтобы опять же не доставать компьютер.
Потом он посидел в скверике, засаженном чахлыми земными тополями, и — народу было немного — внаглую вышел на связь с Альфой. Пашка спал; Олег передал Кате все, что он думает про Пашку и почему, но, конечно, передал и фотографию экрана банкомата с регистрами, и пожаловался на то, что нужно какое-то решение, позволяющее скрыто делать фотографии. Катя сказала, что Пашку они, конечно, придушат, когда Аня проснется, и поинтересовалась, как у него с личной жизнью. На удивление этот вопрос прозвучал без ехидства. Олег всех подробностей рассказывать не стал, но сказал, что она спрашивала, можно ли ее забрать отсюда. Они обсудили все варианты и пришли, в общем, к тем же выводам, что и вчера ночью — что если установить нормальный контакт, то проблем никаких, а так... Впрочем, чем бы ни кончилось в Пандоре, следующей мишенью для контакта в любом случае будут сектанты. Они-то знают тропы через укрепрайоны, так что высадим тебя у сектантов, договоришься с проводником и пойдете... ага, если пандорцы меня отпустят. Ага — Катя вздохнула — если отпустят. Ей идея с походом в Пандору не нравилась. Еще Олег похвастался купленными часами. Катя сказала, что ты их теперь береги, их же на любом дизельпанковском аукционе с руками оторвут.
Олег доехал до вокзала, посмотрел расписание. Вокзал был маленький; Гондор производил впечатление города достаточно крупного, тысяч на четыреста-пятьсот, а вокзал приличествовал большой деревне или полустанку, это был скромный одноэтажный домик из стандартных домовых бетонных панелей с внутренним залом, где стояли в четыре-пять рядов пластмассовые кресла. Здесь же в зале размещались и кассы. Зато там на стене была схема железнодорожной сети, наложенная на карту, и можно было спланировать как прямой маршрут на поезде, так и на электричках с пересадками. Пассажирские поезда ходили редко, до Умбара через Хельмову Крепь ежедневно, до Раздола (крупный город вблизи пандорской границы) через два дня, и сегодняшний уже ушел. Электрички тоже ходили нечасто, по одной на каждое направление утром и по одной ближе к вечеру. Понаблюдав за пассажирами возле кассы, Олег заметил, что билеты - как показалось Олегу, и на дальние поезда, и на электрички - продают только при наличии смарткарт, хотя расплачиваются некоторые наличностью. То есть надо делать нормальную карту, с ламинированием и фотографией. Это тоже может занять пару дней, и... черт возьми, но тогда у него не будет причин задержаться здесь дольше... Впрочем, понятно, что сидеть на одном месте в его положении все равно рискованно.
На привокзальной площади была гостиница, а на первом этаже гостиницы — кафе, точнее все-таки столовая, с длинными полозьями для подносов и мрачной теткой в засаленном белом переднике на раздаче. Поедая жидковатый борщ, щедро заправленный уксусом (чтобы свекла краснее была), Олег задумался над парадоксом — они же все здесь инкубаторские, в смысле интернатские, и живут поодиночке, а еду готовят дома, и вроде прилично готовят, во всяком случае некоторые.
Осмотрев конечную остановку, Олег обнаружил троллейбус с прямым маршрутом от вокзала до микрорайона Солнечный, куда ему и было нужно. Немного поразмыслив, он решил все-таки запутать следы и поехал с пересадкой. По дороге ему попался магазин спортивных товаров, где он купил себе рюкзак, менее удобный, чем его, присланный с Альфы, зато побольше и местного производства, и армейского вида берцы. Вообще, то, что здесь продавалось под видом туристического снаряжения, больше походило на перекрашенное армейское полевое обмундирование.
Троллейбусы здесь ходили редко и неторопливо, поэтому и получилось, что Олег проездил почти весь день, но все-таки вернулся в Солнечный за некоторое время до шести. Он сидел в скверике неподалеку от конечной остановки, и размышлял, стоит ли ему отсюда пытаться выйти на связь или сейчас кончится рабочий день и поедет большая толпа народу, когда увидел выходящую из троллейбуса Катю. Она его не заметила, и Олег получил возможность понаблюдать за ней в естественной обстановке. Она выглядела очень хорошо, глаза у нее блестели и вообще вся она словно светилась изнутри. Шла она довольно быстро, так что Олег догнал ее с некоторым трудом. После короткого обсуждения они решили, что сильно маячить по окрестностям вместе им не следует. Катя пошла домой, а Олега отправила в магазин. Он купил мяса, риса и морковки, расплатившись снятыми в Юбилейном деньгами — как выяснилось, они здесь не умели делать плов, и Олег пообещал Катю научить. Впрочем, баранины не было, и приправ тоже, поэтому плов получался сильно неканонический.
Про умение готовить Катя объяснила, что вообще-то в интернатах кормят безобразно, но после четвертого класса начинается домоводство, а в пятом классе детям — кто особо хочет — уже начинают выдавать продукты и пускают на кухню стряпать самостоятельно. Впрочем — признала она — бывает у этого и криминальный контекст, когда кого-то одного заставляют стряпать на компанию. Так или иначе, у детей возникает довольно четкое убеждение, что единственная нормальная еда — это та, которую ты приготовил сам.
Образование у Кати было примерно в объеме техникума, но, как выяснилось, под «сведением ведомостей» она подразумевает не канцелярскую работу, а обязанности администратора базы данных.
Вообще, об интернате у нее оставались практически исключительно неприятные воспоминания, она была изгоем в детском саду и это же продолжилось в интернате, как она сказала со вздохом — детям ведь обязательно нужно кого-то травить. С учителями у нее отношения тоже не складывались, пока во втором классе ее не пригласили в танцевальный кружок. Там она стала надеждой всей интернатской самодеятельности. Это позволило ей маневрировать между детьми и учителями, не впадая в стукачество и наушничество. Интернаты у них были с раздельным обучением, но с четвертого класса начинаются периодические совместные активности с мужскими интернатами, походы в лес (или, скорее, пикники, вроде того, на котором подобрали олегову посылку), танцы, совместные экскурсии. Интересно, что группы старались тасовать, на разные встречи они ездили с разными классами и даже разными интернатами. Там Катя обнаружила, что с мальчиками ей гораздо легче и приятнее выстраивать отношения, чем с девочками. Она подозревала — и небезосновательно — что Олегу неприятно слышать про ее предшествовавший сексуальный опыт, но Олег все-таки уговорил ее рассказать. Как он и подозревал на основе наблюдений в концлагере и слов учителя, однополый секс в интернатах процветал и поощрялся. В палатах стояли камеры видеонаблюдения, поэтому преподаватели не могли не знать, что происходит. У Кати подруг не было, а ее особый статус звезды самодеятельности довольно эффективно защищал ее от принуждения к сексу (которое тоже практиковалось, правда, по возможности, за пределами зон наблюдения видеокамер), поэтому почти весь ее подростковый опыт был с мальчиками.
Весь ее сколько-нибудь позитивный детский и подростковый опыт был связан с выездами куда-то из интерната — со встречами с мамой, с концертами самодеятельности, с интернатскими встречами с мальчиками, поэтому неудивительно, что она так надеялась, что проблемы можно решить, куда-то уехав или сбежав. Взрослая жизнь, с одной стороны, избавила ее от непрерывного давления одноклассниц, в смешанном коллективе на работе и в отдельной квартире (которую она опять-таки получила благодаря заслугам в самодеятельности, впрочем, как она признала, пришлось и ублажить пару деятельниц и одного деятеля) Кате было гораздо комфортнее, а с другой стороны стало ясно, что уезжать и бежать некуда. Катя призналась, что неоднократно думала о том, чтобы уйти к сектантам, и не в последнюю очередь именно поэтому она и читала старые книги о том, как жили в моногамных семьях, но ее останавливало то же соображение, что и Олега — она не представляла, как пройти через старые укрепрайоны.
Про сектантов, как и про Пандору, она вроде бы знала много, но не знала, чему верить, и почти ничего из того, что она знала, не согласовывалось с рассказами Фани. Сектанты в лагерях обычно проводили года по три-четыре и потом их отпускали на волю как перевоспитавшихся, но ни одного сектанта в Средиземье не оставалось, все они поголовно уходили обратно за реку. Олега это удивило, он объяснял для себя эти массовые экскурсии молодых парней в цивилизацию практиковавшейся у сектантов полигамией. Катя сказала, что про полигамию у сектантов она ничего не слышала, но, в общем, поскольку она не знает, чему верить, то и это уверенно опровергнуть не может.
Когда Олег собрался на крышу, Катя спросила, если он получает посылки — есть ли на Земле тесты, которые могут более-менее надежно обнаружить беременность на первых днях, и может ли он попросить прислать такой тест. Олег удивился и сказал, что ведь такие тесты были известны еще в эпоху Исхода. Катя объяснила, что все доступные на этой планете тесты проводятся в одном и том же месте и при предъявлении сканера смарткарт. Олег вынужден был признать, что это в определенном смысле разумно, и что тест он попросит.
Пашка очень извинялся за синий экран у банкомата и признался, что не ожидал, что устройство в такой ситуации отдаст карту. Он предположил, что это даже не ошибка, что здешние банкоматы, возможно, из-за технологических проблем при изготовлении микросхем или при сборке плат часто дохнут сами по себе, и если бы при каждом издыхании они съедали карту, это создавало бы слишком большую нагрузку на службу технической поддержки. Впрочем, сфотографированные Олегом регистры ему сильно помогли, и он почти совсем готов был сделать карту, способную снимать с банкомата наличность вообще без всякого предъявления аутентификационных данных — но, разумеется, потребуется еще пара экспериментов.
Когда Олег попросил тест на беременность, за него взялось все женское население альфийской базы. Его назвали мужской шовинистической свиньей, спросили, как он потащит беременную тетку пешком за полтыщи километров, а если у нее начнется токсикоз, и соображает ли он, в какие временные рамки их все это ставит. Потом ему, не дав ответить, сказали, что чем мужики думают — это не открытие и это даже в научной литературе задокументировано, но чем она-то думала, ей вообще сколько лет, она в школе проходила, откуда дети берутся? Олегу пришлось рассказать про катиного начальника. Альфийская Катя сказала «оппаньки» и некоторое время на другом конце линии стояло молчание. Потом Аня тихим и даже слегка дрожащим голосом сказала - «Олег, извини пожалуйста, мы же не знали...».
Олег добил их рассказом, что Катя работает администратором базы данных в заводском управлении. Пашка потребовал, чтобы он немедленно тащил Катю сюда, он хочет ей задать пару вопросов.
Олегу сначала пришлось поработать переводчиком, но когда дошли до технической терминологии, выяснилось, что терминология изменилась гораздо меньше, чем бытовой язык, а слова, которыми они пользовались, Олегу вообще были плохо понятны. То, что Пашка называл «эскюэль» Катя называла «сиквел», а Олегу ни то, ни другое произношение ни о чем не говорило. То, что Пашку интересовало больше всего — интерфейсы с банками и с системой учета населения — Катя знала плохо, но в целом ее рассказы Пашку радовали до полного экстаза. Они пользовались софтом эпохи Исхода, в том числе целым рядом продуктов с закрытыми исходными текстами, код которых они вообще не могли менять, у многих не могли даже заменять криптографические алгоритмы. Названия этих продуктов Олегу ничего не говорили, но Пашка произносил их с таким придыханием, что даже по голосовому каналу было ясно: он чувствовал себя хорьком, попавшим на птицефабрику.
Пашка попросил Катю принести образы операционной системы и базы данных. Сами данные, как он сказал, его, в общем, даже не интересуют, его интересует код, пусть даже это и заведомо не то, что стоит в банкоматах и терминалах для работы со смарткартами. Катя сказала, что у нее есть дистрибутивы на дисках, но, во-первых, она их не сможет вынести с завода, на проходной стоят металлоискатели. Во-вторых, у нее дома нет приводов, на которых можно было бы прочитать эти диски, да и у олегова компьютера она ничего похожего не видит. Пашка сказал, что если он верно понимает, какие у полденских компьютеров интерфейсы, он сможет быстро сделать портативный флэш-накопитель, который не поймается практически ни одним металлоискателем, и на который Катя может слить образы дисков.
Сошлись они на том, что в очередной посылке им пришлют смарткарту для Олега, которую можно будет перепрограммировать и даже заменять надписи без видимых следов расслоения, на всякий случай сделают такую же фальшивую карту для Кати, тест на беременность и флэшку. За это же время они свяжутся с Пандорой и попробуют прозондировать почву насчет того, насколько им можно доверять. Пашка почему-то испытывал большой энтузиазм по поводу похода в Пандору, и он предполагал, что если Пандора предоставит им убедительные гарантии, можно будет отправить туда Олега вместе с Катей. Катя с Альфы резонно возражала, что как он себе представляет убедительные гарантии, переданные неизвестными людьми по радио, поэтому тема с Пандорой подвисла в воздухе.
На Катю разговор произвел очень приятное впечатление, во-первых ей льстило внимание Пашки к ее техническим знаниям, во вторых она не могла не признать, что Пашка в техническом отношении гораздо грамотнее и всех ее коллег, и всех, у кого она училась. Олег сказал, что Пашка действительно очень крут. Он великолепный пилот и великолепный хакер, но он не очень силен в плане бегания по лесам и мордобоев, поэтому в первых высадках на планеты он обычно не принимает участия.
У них с женой, ее тоже Катя зовут, ты ее слышала во время переговоров, у них на базе на Альфе спаренные каюты, одна типа гостиная — рассказывал Олег – и там на стене висит целая коллекция трофеев, там в середине самый главный это бортовой компьютер валгалльской орбитальной противоракетной платформы. Там вообще веселая история была, это еще до меня было, как раз после этого Игорь работает только в открытом космосе, сказал что у него нервы такого не выдерживают, и они меня на работу взяли. У них там на орбите такая серьезная система висела, Пашка вышел на радиоконтакт, они вроде все поняли, но говорят, у нас тут, типа, противоракетная оборона, подождите мы ее выключим. Ну и стали выключать, большую часть платформ выключили, а эту... как я понимаю, они просто не ту кнопку нажали, платформа и говорит «Центр управления уничтожен, перехожу в автономный режим». Они сами растерялись, Пашке говорят «у нас тут, типа, проблема», в общем, пока они объясняли, в чем дело, она в него пальнула очередью. Пашка еле успел катапультироваться, и остался он на параболической орбите в катапультируемом кресле и легком скафандре, примерно в таком же, в каком я тут в болото выскакивал… а, ну ты все равно этот скафандр не видела. Ну, тоже на Альфе не сразу сообразили, часа четыре прошло, Игорь из гиперпространства выходит, корабля нет, только радиомаяк, и к планете приближается. Он его по радио зовет, а Пашка так спокойно отвечает - «привет, по моему я сейчас на планету упаду». У него же никакой навигации нету, он же чисто визуально, а визуально и скорость определить невозможно, и страшно, когда летишь и на тебя планета надвигается. Игорь его триангулировал, не, говорит, у тебя перицентр в ста шестидесяти каме над поверхностью, а Пашка ему тоже так спокойно «Это в вакууме было бы сто шестьдесят, а там же еще атмосфера, я об нее и торможусь. И не может быть сто шестьдесят, я же вроде еще не в перицентре, а уже деревья вижу». А там же на Валгалле такие огромные штуки растут, их местные Иггдрасилем называют, восемьсот метров высотой, они, как я понимаю, собственно, даже не деревья, а колониальные организмы… что-то вроде земных паразитических фикусов, он их и видел. Он про деревья сказал, и ушел в радиотень. Игорь его уже три раза похоронить успел, а он через полчаса с другой стороны планеты выруливает и так же спокойно «привет, вроде перицентр прошел, когда ты меня подобрать-то сможешь?». Он парашют кресла ленточкой связал, чтобы он не раскрылся, и размотал чтобы стабилизировать себя ногами вперед, и так и летел. Его, конечно, подпалило слегка, потом он решил, что все-таки прошел перицентр и испугался, что парашют его сильно тянет, он его отстрелил, но, в общем, вылетел. Игорь его подобрал, а местные все никак не могут вернуть себе контроль над платформой. Пашка им говорит «с этой хренью я должен справиться сам». Ну и справился. Поломал их код ответчика свой-чужой, подошли к платформе на сто метров, выстрелили тросом, он по тросу на карабине подъехал, руками отключил все пушки… Причем с планеты ему уже даже хотели схематику передать, он говорит «не, это вопрос личной чести, я должен сделать это сам». Все поотключал, потом, говорит, хотел центральный компьютер отверткой прямо там на месте раздолбать, но все-таки решил, что в качестве трофея он будет смотреться лучше.
Хотя объективно ни одной из стоящих перед ними проблем Олег с Катей не решили, они легли спать очень довольные. Олег получил повод остаться здесь минимум на три дня, Катя этому тоже была рада, и она нашла себе новых друзей, и почему-то у них появилась уверенность, что все будет хорошо.