Ковчег Полдня

Глава 11. Рассказ Рудольфа


Весточка от Рудольфа поступила в неудобное время. Олег в это время был в воздухе, вёз на автожире старосту одной из приморских деревень. Спутник зарегистрировал взрыв чего-то, похожего на противопехотную мину, уже почти на границе средиземской полосы обороны, в сорока километрах на север от места посадки вертолёта. Сашка отправил к месту взрыва по­ловину висевших в том районе лёликов, и ему удалось увидеть сквозь ветки воронку на ме­сте взрыва, но следов Рудольфа возле неё не было заметно. Олег предложил спикировать на лёлике сквозь ветки и попытаться полетать под пологом леса на малой высоте. Сашка ска­зал, что он с таким пилотированием не справится, особенно с той задержкой, которую дают четыре ретранслятора. Олег вздохнул и сказал, что тогда придётся ждать два часа, пока он сядет, а за это время Рудольф успеет уйти довольно далеко.

Впрочем, за это время взорвалась ещё одна мина, Сашка смог точно найти позицию и разглядеть через ветви силу­эт робота со всадником на спине. Сашка боялся слишком прижиматься к кронам деревьев; впрочем, расстояние даже от самых верхушек до грунта было слишком большим для слабых динамиков лёлика. Единственной надеждой включить дистанционное управление робота было пилотирование под пологом леса. Зато теперь, когда Рудольф был обнаружен, отсле­живать его перемещение было уже намного легче.

Насколько удалось разглядеть, он прикрепил датчик металлоискателя на конец длинной пал­ки и передвигался, сканируя грунт далеко перед ногами робота. Неясно было, как он управ­ляется с этой палкой при помощи одной руки и что он все-таки делает, обнаружив мину. Судя по тому, что он пережил два взрыва без какого-либо вреда для себя, он не пытался их разряжать.

Олег высадил старосту на центральной площади Купоросного рудника и сразу же взлетел, чтобы поскорее добраться до корабля. Пока он летел, Сашке удалось разглядеть, что именно Рудольф делает с минами. К противоположному концу палки было привязано толстое поле­но. Кроме того, к палке был привязан ремень, который Рудольф перекинул через плечо. Именно ремень и обеспечивал возможность пользоваться палкой с одной рукой. При работе с металлоискателем полено служило в качестве противовеса. Обнаружив мину, Рудольф переворачивал палку, выдвигал полено вперёд, поднимал его повыше и ронял. Обычно мина не срабатывала, поэтому Рудольф, очевидно для самоуспокоения, ещё несколько раз ударял по грунту в этом месте поленом и спокойно шёл вперёд.

Олег посадил автожир возле самого корабля, быстро свернул винт и закрепил машину рас­чалками на колышках от палатки. Проверив натяжение расчалок, он побежал к кораблю. Ещё минут пять ушло на то, чтобы найти более-менее подходящий просвет в кронах. Олег облетел просвет вокруг и сделал несколько фотографий с разных ракурсов, чтобы компьютер смог сформировать более или менее адекватную трёхмерную картину.

Наконец, Олег откинулся в кресле, положил обе руки на штурвал и сказал - «Ну, с Богом». Он резко взял штурвал на себя — на экране, на котором дублировалось изображение с каме­ры лёлика, показалось небо и редкие перистые облака — потом так же резко отдал штурвал вперёд. В динамиках стало слышно, как вибрирует плёнка на крыльях и как надрывно жуж­жит тяговый электромотор. Сашка невольно вжался в своё кресло, глядя на быстро прибли­жающиеся ветки. Дрон почти прошёл сквозь полог леса, когда что-то чиркнуло по левому крылу. Беспилотник качнулся и ударился правым крылом о толстую сухую ветку, оставшую­ся незамеченной на фотографиях. Изображение на экране закувыркалось. Олег схватился руками за голову и застонал, но Сашка сориентировался быстрее. Не дожидаясь, пока дрон долетит до грунта, он включил микрофон и заорал: «Вовчик, включить радио». Робот отреагировал сразу: на другом, заранее настроенном, экране появилось окно с пригла­шением для ввода пароля.

Рудольф понял, что происходит. Когда заработали обзорные камеры робота, стало видно, что он уже спрыгнул на грунт и лихорадочно шарит под брюхом, скорее всего в поисках клапана для слива топлива. Сашка поднял робота на дыбы, но Рудольф схватил его поперёк корпуса и попытался сначала удержать, а потом, когда понял, что это не получается — пова­лить набок. С текущей, далёкой от максимума, загрузкой робот был всего в полтора раза тя­желее человека, так что если бы у Рудольфа было две руки, этот маневр мог бы завершиться успехом. Но сейчас искусственный инстинкт оказался более ловким — робот смог удер­жаться на ногах и после ещё одного рывка освободился. Олег за это время смог только со­рвать очки и пробормотать что-то невнятное про хренов эффект присутствия и что даже когда он в болото на авторотации падал, и то так страшно не было.

Сашка отвёл вовчика на полдюжины шагов и переключил камеры в панорамный режим. Ру­дольф стоял на коленях, тяжело дышал, нянчил больную руку и с ненавистью смотрел на ро­бота. Карабин остался в креплениях на спине вовчика, из оружия у Рудольфа была только колотушка с металлоискателем. Сашка включил микрофон, прокашлялся и сказал:

Рудольф сплюнул и ответил:

Рудольф прокашлялся, сплюнул ещё раз и хотел что-то сказать, но, похоже, передумал. Несколько секунд они сидели в молчании. Краем глаза Сашка заметил, что Олег снова наце­пил очки и лихорадочно что-то делает на выдвинутой из подлокотника кресла клавиатуре. Судя по комбинациям клавиш, он просматривал телеметрию вовчика в режиме ускоренной перемотки. Наконец, Рудольф прервал молчание:

Олег включил микрофон:

Рудольф встал. Он, действительно, уже видимым образом чувствовал себя нехорошо. Его пошатывало и он не знал, что делать с правой рукой — то пытался держать её на весу, отведя от тела, то наоборот, прижимал к груди и придерживал за локоть левой рукой. Аптечка ле­жала во внешнем кармане сумки. Рудольф извлёк её и демонстративно отошёл назад. Трясу­щимися руками он нашарил в аптечке родокаиновый шприц-тюбик, воткнул его себе сквозь китель в правое плечо и тут же расслабился.

Аня попыталась сказать какую-то возмущённую гадость, но Олег из-за задержки радиосвязи успел отреагировать первым:

Будучи официально завербован, Рудольф стал более разговорчивым. История его происхождения передавалась устно из поколения в поколение. Его дед работал системным администратором в БВИ, поэтому мог проследить по базе судьбу своих сына и внука после их поступления в интернат. Для сохранения доступа к базе, он же и уговорил Рудольфа вербоваться в КОМКОН, когда тому представилась такая возможность.

По его рассказам выходило, что идея экспедиции возникла у Савамуры после того, как пропал сигнал. Проект корабля с комбинированным двигателем принадлежал Кадзии, внук которого тоже интересовался межзвёздными полётами и сигналом Савамуры. Но, разумеется, после фиаско со строительством фазированной решётки, открыто собирать на это деньги они не рискнули.

Война сначала, вроде бы, поставила крест на планах экспедиции, но потом то, как победители обошлись с орбитальными боевыми платформами, навело их на мысль. Корабль, который они построили, был существенно меньше оригинального проекта и требовал для старта баззарда существенно большей скорости — но, опять-таки благодаря меньшей массе, ему существенно легче было достичь этой скорости. В качестве жилого отсека они использовали модуль экипажа одной из орбитальных станций (её название до Рудольфа не дошло). Система регенерации воды у них была на осмотических фильтрах, именно поэтому Рудольф так интересовался системой регенерации воды в земном корабле.

При торможении их подвело то, что корабль плохо тестировался. Корабль нёс около тысячи тонн рабочего тела для торможения. Тепло от двигателя и обитаемого отсека подогревало легкокипящие фракции, углекислоту и метан, и они испарялись. По идее, бак должен был удерживать газ. Собственно, именно благодаря давлению газа и обеспечивались поддержание формы бака и подача вещества в двигатель. Но диффузия газов через тонкие пластиковые стенки оказалась значительно сильнее, чем принимали при расчётах. Они шли под большим углом к эклиптике, так что воз­можности использовать гравитационный маневр для торможения практически не было. Используя ловушку баззарда, как магнитный парус, они сбросили скорость чуть ниже параболической, но со­всем ненамного ниже. Во время прохождения периастра они вступили с Полднем в радиоконтакт, но потом, уже где-то в районе орбиты У-Януса, связь прекратилась. К поясу Койпера они летели около десяти лет. Пока была связь с Полднем, им передали координаты безымянного объекта в поясе Койпера, у которого был небольшой спутник и к которому они могли бы подойти с небольшим расходом дельта-вэ. На Полдне до войны были сенсоры, способные видеть объекты пояса Койпера, но до их каталогизации и именования ни у кого руки не доходили. Они использовали почти весь запас воды, аварийный запас натрия для реактора и какие-то пластмассовые запчасти в качестве рабочего тела, но смогли сесть на это спутник и набрать рабочее тело, после чего за два месяца вернулись к Полдню. Там в это время уже в самом разгаре были приготовления к ядерной войне.

Когда они первый раз подходили к Полдню, им обоим уже было под сорок, в пересчёте на земные годы. Когда они нашли этот спутник и проверили все расчёты, когда окончательно убедились, что смогут вернуться к Полдню, они родили двух детей. Мальчика и девочку. Они всё-таки никак не ожидали, что их прибытие вызовет на планете такой эффект.

Когда они подошли к планете, Посадка не разрешила высадиться на планете взрослым, но, после некоторых переговоров, всё-таки разрешила им высадить детей. Последние надёжные данные о корабле состояли в том, что он несколько недель после высадки детей висел на орбите. У них оставался довольно большой запас позитрония и рабочего тела. По их сообщениям, они имели дельта-вэ в районе двадцати километров в секунду, достаточно для ухода от звезды по параболической траектории, но совершенно недостаточно для запуска баззарда. Через несколько дней после бомбардировки Посадки, корабль в расчётное время в зоне слежения радаров не появился. Ушли они в открытый космос или сгорели в атмосфере (никакой теплозащиты у корабля, разумеется, не было, да и по форме он не был предназначен для управляемого входа в атмосферу) — никто, в общем, даже и не пытался выяснить. Единственный спускаемый аппарат корабля был использован для высадки детей. Теоретически, запаса дельта-вэ могло бы хватить для попытки мягкой посадки на двигателях, но не хватало номинальной тяги двигателей (если только они не занизили эту тягу при переговорах с планетой). К тому же, плазменный двигатель не смог бы работать в атмосфере, особенно если его направить против набегающего потока воздуха. Даже если бы они и смогли бы сесть, на корабле не было ни транспортных средств, при помощи которых можно было бы добраться до населённых районов планеты, ни семян, удобрений и терраформирующих агентов для разведения натурального хозяйства, поэтому шансов, что они выжили, все равно не было никаких.

Детей отправили в интернат в районе Соана. Поскольку Совет Посадки не очень понимал, что с ними делать, их не разлучали. Потом была атомная бомбардировка, сам ин­тернат не пострадал, но все линии снабжения были разрушены. Дети вместе группой местных сбежали из интерната и, поскольку местные прибли­зительно помнили карту, стали пробиваться на север. Тогда армия Посадки ещё пы­талась удерживать позиции и укрепрайоны ещё не были так наглухо заминированы. Дети прибились к большой группе беженцев, которые тоже пытались идти на север. Это было в нарушение приказов, но командир части, которая удерживала проход со сторо­ны Посадки, их пропустил. На стороне Средиземья разделили взрослых и детей. Детей, в конце концов, распределили по интер­натам и брата с сестрой разлучили. Что стало со взрослыми, Рудольф не знал, по доку­ментам нашёл только историю про распределение детей-беженцев.

Мальчика звали Мамору, но он представился как Максим. Он уже немного понимал по здешнему, а то, что он плохо разговаривает, списали на шок. Как ни странно, то, что он монголоид, удивления не вызвало. Вообще, монголоидные гены в генном пуле Полдня были слабовато, но представлены. По базе колонистов первого поколения, были и ко­рейцы, и казахи, и буряты. Возможно, в то время ещё можно было увидеть ярко выраженное монголоидное лицо. В интернате его записали как Максима Александра. Единственное, чем это подтверждается — что по базе Рудольф действительно является потомком Максима Алек­сандра по мужской линии, а в секретном досье на этого Максима Александра написа­но, что он был беженцем из Посадки. Доступа к полнотекстовому поиску по секретным частям досье у Рудольфа не было, поэтому найти сестру Мамору и её потомков он не смог.

Когда Мамо­ру более-менее понял, как работает система, он после школы пошёл учиться на программиста — тем более, что способности к математике у него были — и устроился на работу в БВИ. Так что, когда ему дали разрешение на ребёнка, у него была воз­можность пробить его по базе, и найти его уже после окончания школы. Его сыну устроиться в БВИ не удалось, но когда у него появились свои дети, Мамору ещё рабо­тал и ещё имел доступ к базе. И помог ему найти своих детей.


Hosted by uCoz