Вопрос о том, изменяется ли мир, и если изменяется, то каким образом, является одним из старейших вопросов философии. Вопрос этот, пожалуй, даже более важен, чем то, что называли "основным вопросом философии" марксисты - в том числе и потому, что различные ответы на этот вопрос имеют весьма далеко идущие политические импликации.
Интересный подход к решению этого вопроса предложили древние греки. Они предположили, что существует некоторое внешнее по отношению к миру представление об идеальном его состоянии. Далее, различные философы высказывали разные гипотезы о том, как реальный мир соотносится со своим идеалом. Платон учил, что отклонения реальности от идеала имеют случайный характер, реальность - всего лишь несовершенный образ "настоящих вещей", "тень на стене пещеры", не имеющая самостоятельной ценности. В родственники к Платону в таком разрезе можно записать множество мыслителей разного толка и масштаба, утверждающих, что отклонение реальности от идеала имеет циклический, а не случайный характер. Несомненное родство можно также усмотреть между платонизмом и учениями различного рода, рассуждающими о Порядке (который можно интерпретировать как идеальное состояние) и Хаосе (который можно интерпретировать как факторы, отклоняющие реальность от идеала).
Аристотель, напротив, считал, что мир в своем развитии стремится к идеальному состоянию, "конечной цели", и в этом смысле, пожалуй, может быть назван первым эволюционистом в широком смысле этого слова. Ряд других философов склонялись к мысли, что идеальное состояние мира, "золотой век", находится в прошлом и с тех пор мир только ухудшается - такой взгляд можно было бы назвать деградационизмом.
В принципе, все три эти взгляда могут корениться в наблюдениях за повседневной жизнью: мы все знаем, что однажды сделанная руками человека вещь сама по себе развиваться и даже ремонтироваться не способна, зато способна изнашиваться и портиться даже без использования. Напротив, живой организм очевидным образом способен к развитию, и в этом развитии достигает вполне определенного состояния - после этого развитие переходит в износ и порчу, но развития в начальном периоде жизни этот печальный факт не опровергает. Более интересен в этом смысле генезис платонизма, который вполне мог бы родиться из наблюдения за процессом создания вещи руками человека: мастер держит в голове некоторый идеальный образ вещи, но реальная вещь почти всегда в чем-то хуже этого идеала, или, точнее, всегда отклоняется от него, и в подавляющем количестве случаев отклоняется в худшую сторону.
Естествознание не вполне подтверждает, но и не вполне опровергает эти взгляды на онтологию. Так, механика (как классическая, так и квантовая) смотрит на мир глазами Платона: выписывается уравнение движения идеального объекта, а потом вносятся феноменологические поправки на диссипативные и/или просто недоучтенные силы (как, например, поправки на несферичность Земли и сопротивление воздуха при движении спутника). Напротив, термодинамика с ее Вторым Началом и тепловой смертью Вселенной вроде бы подтверждает точку зрения деградационистов.
Многие современные политические и социально-философские движения можно классифицировать с точки зрения их онтологических взглядов. Так, Гегель и его последователи, начиная от Маркса и заканчивая Юрием Нестеренко включительно, несомненно относятся к эволюционистам аристотелианского толка - они верят в прогресс, но считают, что прогресс, в соответствии с "непреложными законами исторического развития" ведет к определенному состоянию общества, которое у каждого гегельянца свое. Компиляция списка этих состояний, включающая в себя прусскую монархию, коммунизм, Глобальное Открытое Общество и тотальную киборгизацию была бы весьма забавна, но у меня сейчас нет настроения этим заниматься.
Напротив, большинство "традиционалистов", включая, скажем, пресловутого Рене Генона, относятся именно к деградационалистам - в отсутствии традиции все становится плохо, но традицию нельзя улучшить, ее можно лишь уберечь от искажения.
Политические партии строго платонистского толка идентифицировать сложнее. Рассел не без оснований относит к платоникам фашистов. Любопытно также, что к платоникам можно с некоторыми основаниями отнести и Локка с его Law of Nature. Впрочем, Локка, на мой взгляд, было бы правильнее отнести к предтечам нового взгляда на онтологию, оформившегся лишь к расцвету Нового Времени.
Взгляд этот, который я и предпочел бы называть собственно эволюционизмом, состоит в утверждении, что идеального состояния мира не существует. Мир развивается, не имея определенной цели: неживая материя просто следует детерминистическим или вероятностно-детерминистическим (ака квантовым) законам, живая же материя (считая сюда и человека) более или менее успешно пытается в этих условиях решить какие-то свои проблемы, часто прямо или косвенно сводящиеся к выживанию. Живые существа пробуют различные решения проблем и некоторые из этих решений оказываются удачнее других. Такие решения запоминаются. Эволюционный процесс, таким образом, не имеет ничего, что можно было бы назвать идеальным миром, и состоит в возникновении чего-то такого, чего раньше никогда не было и что не было никем даже запланировано, во всяком случае в той форме, в какой оно реально возникает.
Мистическая трактовка этой онтологии состоит в том, что Бог продолжает творить мир на наших глазах. Менее мистическая трактовка состоит в том, что собственно Творением вещного мира в том виде, как мы его наблюдаем, занимается вовсе даже не Бог - всемогущему и всеведущему существу ни к чему столько времени на разработку и тестирование опытных образцов и он не нуждается в таком массовом повторном использовании кода, какое мы наблюдаем в геномах живых существ. Но вот подбор законов природы таким образом, чтобы оказалось возможно существование и развитие жизни - это вот задача вполне достойная всемогущего и всеведающего.
Любопытно, что в некотором смысле эволюционизм является синтезом идеалистически-эволюционистских и идеалистически-деградационистских взглядов. От идеалистического эволюционизма взята идея о том, что изменения могут быть и к лучшему (что не обязательно означает, что все изменения именно таковы). Напротив, без запоминания ранее найденных удачных решений, то есть без сохранения "традиции" в той или иной форме, сопровождающаяся улучшениями эволюция была бы невозможна (но в отличие от деградационистов эволюционизм признает, что улучшение традиции возможно - собственно, именно это утверждение и составляет суть эволюционизма).
Эволюционизм - пожалуй одна из немногих онтологий, которая позволяет с полным основанием утверждать, что деятельность отдельного человека способна что-то изменить в этом мире - пусть немногое, но что-то. Если же предложенные этим человеком решения окажутся чем-то хороши и будут приняты другими людьми - можно изменить и многое. Да, это сложно и реально удается немногим - но таки возможно, не требуя притом вмешательства мистических надчеловеческих сил вроде Национального Духа или Объективных Законов Диалектики.
Сложность принятия эволюционизма в том, что он, наравне с возможностью удачных изменений, вынужден признавать и возможность изменений неудачных, и, соответственно, неотделим от вопроса об ответственности за вносимые тобою изменения в реальность. Для того, чтобы жить в мире, где никакой Национальный Дух не будет подтирать тебе задницу и убирать за тобой мусор, требуется определенная психологическая устойчивость и самостоятельность - поэтому для инфантильных людей бегство от эволюционизма в идеализм того или иного толка может показаться желательным. Алан Картер также утверждает, что поражение Призрачным Не сопровождается проблемами с пониманием развернутых во времени сложных процессов - поэтому многие диадики просто не в состоянии понять теорию эволюции. Не имея твердых клинических и нейрофизиологических данных, подтверждающих это, я, тем не менее, на основе опыта дискуссий в различных форумах должен отметить, что многие антиэволюционисты действительно исходят из вполне фантастических представлений, скажем, о дарвиновской эволюционной теории.
Собственно, разметка политической карты в терминах идеалистических онтологий (относя к идеалистам и марксистов) и эволюционизма представляется мне гораздо более информативной и продуктивной, чем деления ее на "левых и правых" или даже на "левых, правых, верхних и нижних": ответы человека на конкретные вопросы текущей политики важны при голосованиях, но гораздо важнее понять, почему они таковы. Одно дело, когда человек просто считает данное конкретное политическое изменение полезным - и совсем другое дело человек, который настаивает на изменении текущей политики, потому что считает, что его предложения продиктованы Мировым Духом и приведут к Концу Истории. Аналогично, следует понимать разницу между консерваторами во имя Сохранения Самобытного Национального Духа и консерваторами, которые оценивают стоимость изменений из более приземленных соображений. Именно эта путаница и приводит к разного рода парадоксам, когда "левые" легче находят общий язык с "правыми", чем с соседями по парламентской скамье.